Неточные совпадения
Он стоял, слушал и глядел вниз, то на мокрую мшистую землю, то на прислушивающуюся Ласку, то на расстилавшееся пред ним под горою море оголенных макуш леса, то на подернутое белыми
полосками туч тускневшее
небо.
Кругом, насколько хватал глаз, все
небо было покрыто тучами; только на крайнем западном горизонте виднелась узенькая
полоска вечерней зари.
Идем скорей! Бледнеют тени ночи.
Смотри, заря чуть видною
полоскойПрорезала восточный
неба край,
Растет она, яснее, ширясь: это
Проснулся день и раскрывает веки
Светящих глаз. Пойдем! Пора приспела
Встречать восход Ярила-Солнца. Гордо
Перед толпой покажет Солнцу Лель
Любимую свою подругу.
Солнце совсем зашло, только промеж дальних крыш, в стороне польского кладбища, еще тлела на
небе огненно — багровая
полоска.
Я посмотрел в указанном направлении и увидел сзади, там, где
небо соприкасалось с морем, темную
полоску, протянувшуюся по всему горизонту. Эта темная
полоска предвещала ветер. Полагая, что это будет небольшой местный ветерок, Намука подал знак плыть дальше.
Мерцавшее звездами
небо мелькало только разорванными клочьями и
полосками, а то сани катились под навесом ветвей, точно по темному коридору.
Следуя этой дорожкой, человек видит только землю под ногами, две лиственные стены и узенькую
полоску светлого
неба сверху.
Воздух заструился на мгновение; по
небу сверкнула огненная
полоска: звезда покатилась. «Зинаида?» — хотел спросить я, но звук замер у меня на губах. И вдруг все стало глубоко безмолвно кругом, как это часто бывает в средине ночи… Даже кузнечики перестали трещать в деревьях — только окошко где-то звякнуло. Я постоял, постоял и вернулся в свою комнату, к своей простывшей постели. Я чувствовал странное волнение: точно я ходил на свидание — и остался одиноким и прошел мимо чужого счастия.
Потом он долго, до света, сидел, держа в руках лист бумаги, усеянный мелкими точками букв, они сливались в чёрные
полоски, и прочитать их нельзя было, да и не хотелось читать. Наконец, когда
небо стало каким-то светло-зелёным, в саду проснулись птицы, а от забора и деревьев поползли тени, точно утро, спугнув, прогоняло остатки не успевшей спрятаться ночи, — он медленно, строку за строкой стал разбирать многословное письмо.
Заря между тем, чуть-чуть занимавшаяся на горизонте, не предвещала ничего особенно печального: напротив того,
небо, в котором начинали тухнуть звезды, было чистоты и ясности необыкновенной; слегка зарумяненное восходом, оно приветливо улыбалось и спешило, казалось, освободиться от туч, которые, как последние морщинки на повеселевшем челе, убегали к востоку длинными, постепенно бледнеющими
полосками.
Налево, как будто кто чиркнул по
небу спичкой, мелькнула бледная, фосфорическая
полоска и потухла. Послышалось, как где-то очень далеко кто-то прошелся по железной крыше. Вероятно, по крыше шли босиком, потому что железо проворчало глухо.
Прохладный, утренний воздух, врываясь в разбитое окно и форточку, мало-помалу освежил больную голову Долинского. Он приподнял лицо и медленно оглянулся. На дворе серело, между крыш на востоке
неба прорезалась бледно-розовая
полоска и на узенькой дощечке, под низеньким фронтоном плоской крыши, гулко ворковал проснувшийся голубь. Сильная нервная возбужденность Долинского сменилась необычайной слабостью, выражавшейся во всей его распускавшейся фигуре и совершенно угасающем взоре.
— Пора ко дворам, Настя, — сказал Степан, увидя забелевшуюся на
небе полоску зари.
Кроме чаек, в море никого не было. Там, где оно отделялось от
неба тонкой
полоской песчаного берега, иногда появлялись на этой
полоске маленькие черные точки, двигались по ней и исчезали. А лодки всё не было, хотя уже лучи солнца падают в море почти отвесно. В это время Мальва бывала уже давно здесь.
— Где же туча? — спросил я, удивленный тревожной торопливостью ямщиков. Старик не ответил. Микеша, не переставая грести, кивнул головой кверху, по направлению к светлому разливу. Вглядевшись пристальнее, я заметил, что синяя
полоска, висевшая в воздухе между землею и
небом, начинает как будто таять. Что-то легкое, белое, как пушинка, катилось по зеркальной поверхности Лены, направляясь от широкого разлива к нашей щели между высокими горами.
Я не видел никакой тучи. Лодка наша торопливо удалялась от одного берега, но другой как будто не приближался, и река, имеющая здесь около шести верст в ширину, только раздвигалась перед нами, как море. Вверх по течению широко разлившаяся водная гладь почти сливалась с золотом близкого заката, и только туманная синяя
полоска отделяла воду от
неба.
Наконец и это сияние померкло, и только невысоко над землей, в том месте, где закатилось солнце, осталась неясная длинная розовая
полоска, незаметно переходившая наверху в нежный голубоватый оттенок вечернего
неба, а внизу в тяжелую сизоватую мглу, подымавшуюся от земли.
Руки святого воздеты к
небу, восторгом горят его очи, а из уст выходит узенькая
полоска хартии, и на ней латинская надпись: «Te Deum laudamus».
Было поздно. На западе уже поблекла последняя
полоска вечерней зари. На
небе одна за другой зажглись яркие звезды. Казалось, будто вместе с холодным и чистым сиянием их спускалась на землю какая-то непонятная грусть, которую нельзя выразить человеческими словами. Мрак и тишина сливались с ней и неслышными волнами заполняли распадки в горах, молчаливый лес и потемневший воздух.
Море было такое же величавое, бесконечное и неприветливое, как семь лет до этого, когда я, кончив курс в гимназии, уезжал из родного города в столицу; вдали темнела
полоска дыма — это шел пароход, и, кроме этой едва видимой и неподвижной
полоски да мартышек, которые мелькали над водой, ничто не оживляло монотонной картины моря и
неба.
Только изредка на
небе блеснёт
полоска света.
На кажущемся безоблачно-чистом горизонте их жизни тоже вдруг незаметно для них появляется грозная красно-бурая
полоска, окружающая их атмосфера начинает давить, и не успеют они оглянуться, как уже
небо над их головами покрыто сплошною тучею, рассекаемою зигзагами молнии, и раскаты грома гремят сперва в отдалении, подходя все ближе и ближе.
Небо еще ясно и чисто. Солнышко приветливо освещает землю, и лишь на горизонте появилась красно-бурая
полоска, на которую поверхностный наблюдатель природы и не обратил бы внимания, если бы окружающий его воздух не давил бы ему на грудь, если бы не становилось тяжело дышать.